Сентябрь 2000 года.

Участники Red Hot Chili Peppers вместе уже почти половину своих жизней и знамениты столько, сколько их помнят. За 17 лет, которые прошли с того момента, как солист Энтони Кидис и басист Фли встретились в Fairfax High School Лос-Анжелеса, группа продала миллионы дисков, имела дело с наркотиками, с всевозможными испытаниями славы, пережила в 1988 году смерть гитариста Хиллела Словака. С тех пор через RCHP прошла многочисленная вереница гитаристов: Дейв Наварро из Jane's Addiction, Эрик Маршалл, Джесси Тобиас и Джон Фрусчианте, который покинул группу в 1992 и недавно вернулся.

Последний альбом Перцев, Californication, вышедший спустя пять лет после диска 95 года, One Hot Minute, разошелся тиражом, превысившим все предыдущие продажи, а состав группы сейчас кажется более сплоченным, чем когда-либо. Солист Энтони Кидис и барабанщик Чед Смит рассказали недавно CDNOW о своем бурном прошлом, светлом настоящем и о том, что чувствуешь находясь в одной из самых известных мировых рок-групп.

Интервью ::

А.: Californication ваша первая запись после почти пятилетнего молчания, и все же она оказалась наиболее успешной. Для вас это стало сюрпризом?

Энтони Кидис: Думаю, это конечно превзошло все наши ожидания, хотя мы были очень довольны, записав диск. Для нас это было словно: "Ух ты, мы возвратились с того света." Мы были вне себя. Мы записали то, чем полностью гордились, то, что было красивым, то, что действительно показывало, какие мы. Мы сделали свою работу, и ее результат был в руках вселенной. Мы были действительно счастливы.

А.: Ты сказал, что вы вернулись с того света. Насколько близко вы были к смерти?

Кидис: Я использовал это как метафору, чтобы описать наше состояние тогда. Мы потеряли сосредоточенность, духовную связь с тем, что любили делать - играть музыку вместе. На самом деле, это никуда не исчезало. Просто, оно лежало спящим и забытым.Тогда не раз Перцы были на краю исчезновения -- настоящего исчезновения и придуманного. Иногда, бывало кто-нибудь из группы становился сытым по горло теми отрицательными событиями и говорил, " Все, пора заканчивать. Я сдаюсь." Это никогда не было похоже на смерть, скорее на больную собаку, которая могла выкарабкаться, казалось бы, уже в самой безнадежной ситуации.

А.: Так значит, это дружба помогла вам?

Кидис: Да, любовь, дружба -- быть в группе, где все восхищяются друг другом, это неосязаемый и необъяснимый таинственный фактор, что-то в воздухе, что-то во вселенной, какая-нибудь любовь, какая-нибудь сила, превосходящая нас, что-то такое, каким оно и должно быть.

А.: Поговорим о том как вы в первый раз снова сыграли вместе. Все получилось само-собой? Было ли это сродни езде на велосипеде?

Кидис: Ты пытаешься сравнить Джона Фрусчианте с велосипедом? Тогда, Джон - велосипед. В первый раз играть снова с Джоном было прекрасно и волнующе. По-началу мы были в недоумении, настолько это было неожиданно. Фли предложил мне: "Не думаю, что у этой группы в таком составе получится что-то сделать, может быть поробуем снова поиграть с Джоном." Я ответил: "С Джоном? Почему ты думаешь, что он захочет сыграть с нами?" Я не говорил с ним пять лет. Он ушел, занимался своими делами. Он выздоровел, разобрался в отношениях с самим собой. Фли сказал: "Я не знаю, просто чувствую, может Джон хочет вернуться."Мы позвонили ему, он был в восторге, здорово покраснел. Как только мы вошли в гараж Фли, с первого же аккорда, с первой ноты, с первого ритма, все было так, будто снова возвратился какой-то магический элемент. Не было чувств, что мы изменились или воссоединились, что пропустили несколько лет, просто теперь все было как надо.

А.: В то время ты общался с ним или слышал из репортажей, что с ним происходило?

Кидис: Я знал, что его личная жизнь развивалась по суровому и странному сценарию. Я сталкивался с ним то тут, то там, но мы никогда не могли разрешить наши проблемы так, чтобы снова стать друзьями.

А.: Влияют ли как-нибудь дела в группе на вашу дружбу?

Кидис: Мы очень много времени проводим в дороге, в автобусах и самолетах, на сцене и за кулисами, так что, оказываясь дома, стараемся уединиться, но все равно наша дружба - это нечто гораздо большее, чем просто группа. Во время следующего перерыва я собираюсь пойти с Фли на Big Sur, да и Джон приглашает меня поплавать вместе. Мы друзья.

А.: Получается у вас сейчас дела обстоят лучше, чем когда-либо? Все здоровы, записи более успешны, чем прежде?

Кидис: Немного не так, хороши любые периоды. Даже из самых обычных этапов жизни можно извлекать опыт. Возможно только в воспоминаниях они прекрасны, но в то время... Пожалуй, самый большой опыт мы получали, когда были всего лишь панк-рок группой, мотающейся по клубам, из одной пивнушки в другую, играющей одновременно максимум для 20 человек. Это было здорово! Мы думали, что взобрались на вершину мира. Тогда мы могли выражать себя свободно, без последующего пристального изучения наших поступков. Все было отлично. Но мы не жалуемся. Сейчас тоже прекрасное время, и мы благодарны за каждый день.

А.: Чед, все говорят, что ты - единственный нормальный, стабильный человек в группе. Это правда?

Чед Смит: Ну, я полагаю, каждый из нас сильная личность. Все относительно, в группе я вроде бы нормальный парень, но буду ли я казаться нормальным по сранению с каким-нибудь парнем с улицы? Я думаю, что барабанщик должен играть роль основания, фундамента группы. Важно, чтобы в нашей группе сохранялся баланс между личностями. Если бы мы все были однаковые, это было бы скучно. А так, мы совершенно разные. И все полны идей, а это делает химию между нами такой, какая она есть, и это очень важно. Если речь о нашей группе, то все дело в химии.

А.: Бесконечные путешествия в своих автобусах не утомляют вас, как это обычно бывает у рок-звезд? Не кажется ли тебе, что когда такое случается с группой - это начало конца.

Смит: Нам, как помпезным, раздутым, несоприкосающимся с реальностью рок-звездам положены некоторые льготы :) Мы путешествуем словно подростки. У каждого конечно своего личного автобуса нет, но парочка на всех найдется. А этого вполне достаточно, нам хватает комнат, в которых можно расположиться. Мы очень любим и уважаем друг друга. Проводим много времени вместе. В прошлом году мы почти все время были в дороге. Я видел этих парней, больше чем свою жену, если бы она у меня была.

А.: Это наверное похоже на жизнь в пузыре? Люди должны постоянно ходить на цыпочках вокруг вас, что вы смогли "создать" что-нибудь подобное этому. Как остаться нормальным человеком в таких условиях?

Смит: Люди вынуждены так поступать, потому что они боятся нас. Некоторые вообще думают, что мы обдолбанная, сумашедшая, дикая рок-группа. Знаешь, порой на нас ходят посмотреть, словно на зверей в зоопарке. Кажется невероятным, что мы существуем так долго. Но ведь успех пришел к нам не сразу: группе уже 16 лет. Мы были действительно знамениты в 1992, после выхода Blood Sugar Sex Magik. Мы были хедлайнерами Лоллапалузы, "Under the Bridge" и "Give It Away" были большими хитами, тогда мы действительно в первый раз взорвались на музыкальном небосводе. Тогда это казалось сверхъестественным, потому что люди хотели знать все о твоей стрижке, о твоих татуировках, о вещах, которые к музыке не имеют никакого отношения. Но сейчас, восемь лет спустя, мы не самая модная группа. Мы не Korn, не Limp Bizkit, не кто-то еще....

А.: Тебя могут не узнать на улице?

Смит: Да, потому что я парень, сидящий позади всех. Я барабанщик. К счастью, я не становлюсь слишком заметным. Люди не следят за мной так пристально, как порой за Энтони. Когда мы прилетаем куда-нибудь, люди которые мало знают группу, заметят Энтони и скажут: "Эй, да это же парень с MTV. Мужик, пробегись так же как в том клипе." Со мной такого не бывает. Я получаю внимание музыкантов или барабанщиков, или фэнов группы, которые хорошо знают нас. И опять же, они просто хотят крикнуть: "Привет!"

Автор: Allison Stewart