А.: Дэйв, как ты вливался коллектив?

Дэйв Наварро: Временами очень трудно, временами очень легко. Но такие контрасты естественны, когда начинаешь отношения с людьми. Это делает жизнь разнообразнее. У меня было предубеждение, что все эти ребята чокнутые, и их жизнь это сплошной кутеж. Я-то не очень для этого подхожу. Но, поработав с ними и узнав, какие они люди и какие музыканты, я понял, что все это стереотипы. Это совершенно земные парни, они любят и умеют делать настоящую музыку. Они очень хотели, чтобы ты как профессионал, играл у них. Поначалу ты ощущал какое-то давление?

Дэйв: Да не ощущал я никакого давления, потому что я сам очень хотел играть в ансамбле. В первую очередь меня привлекало то, что они - очень одаренные, талантливые музыканты, которые по стилистике отличаются от меня. Я знал, что работа с ними будет для меня шагом вперед, ведь я восхищаюсь и уважаю их за музыкальное мастерство.

А.: Говорят, ты колебался насчет перехода в другой коллектив. Будучи в довольно известной группе Jane's Addiction, ты ведь раздумывал: "А нужно мне все это начинать заново - прыгать с головой в неизвестность?"

Дэйв: Да, это так. Пришлось радикально изменить многое в своей жизни. Я занялся собой, бросил наркотики и привел в порядок свои мозги. Я заглянул в себя.

А.: Поделись опытом жизни в Jane's Addiction. Почему тебе потребовалось время, чтобы отойти от нее?

Дэйв: Да мне вообще время не потребовалось. По-моему, пришла пора покончить с Jane's Addiction. Это была глава в книге моей жизни, огромная глава, и я горжусь всем тем, что мы сделали. От чего, по-моему, мне надо было отойти, так это от своего тогдашнего состояния. Я до сих пор люблю всех ребят из Jane's Addiction и знаю, что работа с ними была для меня величайшей школой жизни. Этот опыт привел меня на край гибели и в то же время спас от смерти. Такое никогда не забывается.

А.: На диске "One Hot Minute" слышится много Jane's Addiction.

Дэйв: Вероятно, потому, что один малый из состава Jane's Addiction играет на нем (смеется). Вообще я делаю то, что делаю. Я люблю много гитар, мне нравятся большие, объемные гитары, я люблю наложения, когда много партий. Я люблю цвета, и когда слушаю музыку, мне интересно видеть ее цвета. Не хочу, чтобы она была черно-белой. И надо суметь сделать такую пластинку, чтобы, надевая наушники, каждый раз слышать что-то новое. Поначалу мне было трудно приладить свою манеру игры к манере Фли. Но мы оба упрямо пробовали варианты, и то что, у нас вышло, оказалось очень интересной смесью, которую ни я, ни он вначале даже представить себе не могли.
Мы всегда работали в дружелюбной обстановке, но временами было трудно. Всю жизнь моим басистом был Эрик Эйвери из Jane's Addiction . Он играет очень мелодично, и партии его повторяются: наверное, так и должен играть английский бас-гитарист. Поэтому я привык к открытому пространству, которое оставляет его ритм-секция. Игра Фли настолько насыщенная, всеобъемлющая - инструмент у него такой - что, когда мы джемовали, я временами никак не мог найти место, где сыграть какой-то свежий кусок. А в другие моменты у нас получалось все слаженно и органично. По-моему, проблема была в том, что Фли пытался изменить свою игру, подстроиться под меня (чтобы сделать комплимент моему стилю), а я - под него (чтобы сделать реверанс его манере), что было крайне неестественно для нас обоих. И вот чем это закончилось: поэкспериментировав пару месяцев и придя к заключению, что ничего не вышло, каждый вернулся к тому, что привык обычно делать. И много раз это действительно сочеталось, а иногда конфликтовало...Твоя гитара сильно улучшилась после этого?

Дэйв: Да, думаю видение инструмента расширилось, и немало. Есть песни на этой пластинке, сыграные значительно "суше", чем я играл раньше, и это тоже новый опыт для меня. Я играл с совершенно другой ритм-секцией, и пришлось немного приспособиться. Слово "приспособиться" или "подстроиться" здесь не совсем подходит - на самом деле мой подход к инструменту расширялся, а не подгибался под Chili Peppers. Можешь привести пример с диска, где ты играешь в крайне несвойственной тебе манере?

Дэйв: В песне "Walkabout" такой перкуссийный прифанкованный гитарный рифф, и он абсолютно мне чужд. Мне не близка веселая бодрая музычка (а эта вещь для меня именно такая), и я терпеть не мог эту песню... пока она не была смикширована!

А.: А как насчет "My Friends"?

Дэйв: Сейчас "My Friends" - моя любимая вещь на альбоме. Может, оттого, что она самая попсовая из тех, где я участвовал. Стихи и эмоции песни меланхоличны, что мне очень близко. И там есть очень цивильные вещи по звуку. Не знаю, почему я люблю эту песню, ведь она самая клишированая из всех, что я делал. Я также обнаружил: когда музыка звучала весело и попсово, тексты "подрезали" ее какой-то печалью и меланхолией.

А.: И это ты считаешь главной особенностью альбома?

Дэйв: Вовсе нет. Не хотелось бы так оценивать весь альбом. Он, на мой взгляд, разнообразен. "Deep Kick" - очень веселая песня о двух братьях и о их переживаниях (на самом деле, это про Энтони и Фли). Каждая песня колоритна по-своему. Я бы сказал, что большинство из них получились более мрачными по сравнению с вещами, записанными группой раньше. "Warped" очень психоделична (кстати, тоже одна из моих любимых). Правда, мы всегда называли ее "Swirly"(вихревая), потому что именно это она и делала с нами, но, опираясь на текст, мы переименовали ее. Что касаеся песни "Aeroplane"... она звучит бодрее, чем мне хотелось. Но это все же природа фанк-музыки. А я не фанат фанка, никогда им не был и вряд ли буду. Все думали, что Red Hot Chili Peppers возьмут фанкового гитариста, чтобы он сочетался с Фли, а они этого не сделали.

В комнату вваливается барабанщик Чэд Смит. Он только что обесцветил волосы и подстригся коротко.

А.: Похоже состав Red Hot Chili Peppers теперь крепкий?

Чэд: Да чувствую, что мы впервые идем на всех парах со времен "Blood Sugar Sex Magic". Джон очень не хотел гастролировать после этого альбома. У него сердце не лежало. А Дэйв для нас - настоящий "подстег", Фли и Энтони чувствуют себя очень хорошо.

А.: Влияние Дэйва Наварро на "One Hot Minute" очень заметно, не так ли?

Чэд: Да. То есть, так и должно быть: когда берешь нового музыканта в ансамбль, он кардинально меняется. Дэйв играет в своем стиле, звучит по-своему, вот почему мы захотели его к себе. Мы хотели, чтобы он выдал всю свою "наварровщину" на гора, и он выдал. Он заиграл рок по-крупному. Я чуствую, как будто мы - в начале нового пути.

А.: Дэйв рассказал, как работа с Фли заставила его шире раскрыться, как исполнителя. А твоя игра чем-то отличалась в этот раз?

Чэд: Понятно, что мы с Фли знаем друг друга тысячу лет. А Дэйв ... Я люблю Jane's Addiction. Я думаю, это одна из лучших рок-групп за последние 10 лет, если не самая лучшая. Мы все были большими фанатами Jane's Addiction, поэтому приход Дэйва в нашу группу был закономерен. И мы счастливы, что все сложилось так, что Дэйв пришел в состав. Дэйв не похож ни на Джона, ни на какого другого гитариста. Его звук сочный, насыщенный и сложный по структуре. Он использует студию как настоящий инструмент. Он звучит, как молодой Джимми Пейдж.

А.: Раз ты поднял эту тему, то был ли "Blood Sugar Sex Magic" вашим "Physical Graffiti"? А новый диск - это ваш "Houses Оf Тhe Holy" или "Led Zeppelin IV"?

Чэд: Мы не пятились назад. Это вы идете в обратном направлении с "Led Zeppelin IV".

А.: Но "Led Zeppelin IV" - это их шедевр.

Чэд: Это спорный вопрос. Мой любимый альбом - Led Zeppelin "Physical Graffiti". Но я бы ни за что не стал сравнивать нас с другими составами, хотя очень лестно, когда тебя сравнивают с Led Zeppelin. Я не знаю. Я - внутри ансамбля, я делаю его. Трудно отойти назад, прищуриться и заявить: "Это наш лучший альбом". По-моему, все наши пластинки отличные. Мой любимый диск Перцев - "Uplift Mojo Party Plan", на котором я даже не играл!

А.: Расскажи мне о вашем продюсоре, легендарном Рике Рубине.

Чэд: Его воспринимают несколько превратно. Эдакий устрашающий бородач в темных очках. Но на самом деле Рик - душка, и с ним приятно работать. Он продюсировал "Blood, Sugar", и все вышло так удачно: мы даже не просили его продюсировать следующую пластинку - он просто сразу рассчитывал, что будет ее делать. Рик наш друг, и мы очень уважаем его. Он прекрасный индикатор для музыкальных идей, он - как скрипичная или гитарная дека: зазвучи - и он отзовется. Однажды он сказал мне: "Борода - это признак мужественности". Я помню, несколько лет назад, когда он сводил RUN DMC с Aerosmith, он носил маленькую бородку. Я спросил: "Почему бы тебе не сбрить бороду, ты будешь уже по-другому выглядеть?" И он мне: "Нет, не могу". Может быть, у него, как у Самсона, вся сила в бороде. У него очень интересный стиль работы с артистами. Он не был постоянно рядом с нами. Он бывает в студии, когда пишется основное, ритм-партии: бас, барабаны, ритм-гитара. Но он силен еще до захода в студию, когда есть песни или идеи для песен. Он умеет сказать: "Мне это нравится" или "Мне не нравится", или "Это хорошая партия, ее надо продлить". Основная часть работы делается до того, как мы появляемся в студии. И тогда заход в студию - это лишь вопрос: удастся ли нам ухватить настроение в момент исполнения. Он силен в том, чтобы определить, хороший ли дубль или есть ли энергия. Если у него голова ходит вверх-вниз в такт музыке, когда он сидит в контрольной комнате за пультом - это хороший знак. Если нет, мы уже знаем, что придется повторить снова. Рика очень уважают за таких артистов, как Том Петти, Джонни Кэш и AC/DC. И я знаю, AC/DC - одна из любимых групп Рика. Он сыграл важную роль в том, чтобы вернуть в группу Фила Радда. Рик говорил: "Ребята, вам нужно взять вот этого парня, вот этого и вот этого... Вам надо вернуть Фила!" И Фил вернулся. Мне посчастливилось увидеть, как эти парни работают, и пообщаться с ними. Рик недолюбливает модерновые технологии. Он предпочитает классические, нетленные записи Led Zeppelin и Beatles, которые сегодня звучат так же здорово, как и 20 лет назад. 

А.: Теперь насчет текстов Энтони. Ты их внимательно слушаешь во время записи и участвуешь в их создании или высказываешь мнение по окончании работы?

Чэд: Очень трудно найти 15 интересных тем для песен, подобрать и сочинить для них мелодии и тексты. Это то, что я делать не умею и не хочу, особенно в этой группе. Энтони сам с этим прекрасно справляется. Надо отдать ему должное за его усилия на этой пластинке. Фли тоже внес свою лепту в музыку и слова. У него хорошо получается. Я-то в этом просто идиот. После записи ритм-дорожек я большей частью болтаюсь без дела, гоняю на мотоцикле, купаться хожу. Тут я немного смахиваю на Рика. Ну, заглядываю в студию время от времени: "Как тут дела идут?"

А.: Тебе нравится Лос-Анжелес?

Чэд: Я здесь уже 8 лет и видел, как этот город постепенно менялся в худшую сторону. Я чувствую какое-то напряжение, какие-то неприятные флюиды, исходящие от этого города. Это мелочное, "пластмассовое" место, где гнездится индустрия развлечений и кино. И люди здесь - они будут друзьями, если они могут что-то поиметь от тебя. Лос-Анджелес стал враждебным человеку городом. Я женат три года, но пока все еще не решаемся иметь детей. Если это будет, то я бы не хотел, чтобы мои дети росли в таком окружении. Есть места для проживания получше. Я знаю, что Фли собирается переезжать в Австралию. У него там уже дом. Здесь нет ощущения единения. Я разочаровался в Лос-Аджелесе. Наверное, я вскоре тоже перееду. Конечно, в Лос-Анджелесе, как любом большом городе, есть и хорошее. Но негативное, по-моему, перевешивает все позитивное.

Появляется басист Фли, мы пожимаем друг другу руки.

А.: Так где у тебя в Австралии дом?

Фли: На южном побережье в Нью Саут Уэлс. Мне там нравится. Я люблю Австралию, люблю простор, люблю небо, люблю воздух, люблю воду. По-моему, это восхитительное место, я собираюсь перебраться туда насовсем. Я там родился и люблю эту страну до безумия. Но есть кое-какие проблемы...

А.: Какие ?

Фли: Самая большая проблема состоит в том, что там... очень много белого. В Лос-Анджелесе я привык общаться с очень разными людьми, но когда я приезжаю в Австралию, меня окружает только белое, белое и белое. Все очень белое.

А.: Ты где родился, в Мельбурне?

Фли: Да, в Мельбурне. Когда есть возможность, я путешествую по стране, но так ни разу и не был в ее глубине. Большую часть времени я провел на побережье. Однако я планирую покопаться в самых скрытых уголках таинственной австралийской души: это именно то, за что я люблю свою страну. Я люблю открытые пространства. Вообще, я - человек природы. Долго находясь в городе, я начинаю зазнаваться. Деньги, материальные ценности, машины, дома, бизнес, поездки, встречи - они вдруг становятся очень важными, и ты начинаешь чувствовать себя очень влиятельным человеком. Люди чувствуют себя сильными оттого, что имеют дело с ничего незначащими вещами. И только наедине с природой, сталкиваясь с тем, что влияет на человека больше всего - небо, вода, грязь, скалы, звери, растительность - начинаешь осознавать, насколько ты мал и бессилен. Я будто становлюсь маленькой горошиной и... это мне нравится. Это состояние делает меня счастливым, к этому я стремлюсь, это заставляет трепетать мое сердце.

А.: В чем ты изменился, став отцом?

Фли: Да, у меня шестилетняя дочь, и это определенно глубоко на меня повлияло. Я ее обожаю, все, что я делаю, я делаю ради нее. Из-за нее, кстати, я хочу переехать в Австралию. Ей гораздо лучше расти там, чем в Лос-Анджелесе. В Австралии я не боюсь выпустить ее на улицу побегать и поиграть. А в Голливуде я ни на секунду не могу выпустить ее из поля зрения. Да, отцовство очень изменило меня. Я постоянно думаю о ней, о ее будущем. Как и любой другой любящий отец, я хочу дать ей то, чего сам не имел в детстве.

А.: Лос-Анжелес - город безумцев. Там нет никакой природы.

Фли: Есть некая двойственность в городе: он лежит у океана, но в нем больше нельзя купаться. Подцепишь сильную заразу! Есть рядом пустыня, а к северу - горы восхитительной красоты. А в городе нет никакой природы. За исключением посаженных на тротуарах пальм, которые, как и люди, изнемогают от копоти, пыли и цемента. Несмотря на это, у меня какая-то ностальгическая привязанность к Лос-Анджелесу, что-то меня удерживает здесь. То ли друзья, то ли воспоминания, связанные с этим местом, я ведь вырос здесь. Но все же негативные стороны стали просто подавлять меня, чувствую, надо как-то менять жизнь. Может, уехать на время, вернуться, и тогда жизнь покажется сносной.

А.: При всем этом невозможно представить, что группа Red Hot Chili Peppers могла появиться не в Лос-Анжелесе, а в каком-то другом городе.

Фли: Я тоже не могу. Вот меня иногда спрашивают: "Как бы сложилась твоя жизнь, если бы ты не был в Лос-Анджелесе?" Или: "Чем бы ты занимался, если бы не играл в рок-группе?" Или: "Как бы ты жил, если бы не было коммерческого успеха?" И я... не знаю!!! Каждый из нас живет своей жизнью и должен радоваться тому, что имеет. Мы назвали пластинку "One Hot Minute" потому, что каждая минута, которую проживает человек, и есть самая важная - не та, которая уже прожита, или которая впереди. А предаваться раздумьям о прошлом или о будущем для человека - смерть. Из-за этого случаются сердечные приступы в возрасте 47 лет. Нужно любить друзей, наслаждаться каждой минутой с теми, кто окружает тебя. После долгих и очень тяжелых гастролей с альбомом "Blood, Sugar, Sex, Magic" для меня наступили самые худшие времена. После этого турне я был полностью разбит: физически, духовно и эмоционально. Я все потерял. Я треснул. Всю жизнь я был человеком необузданным, почти маньяком с чрезвычайно высокими "верхами" и чрезвычайно глубокими "низами". Я наплевал на себя, на свое тело. Я употреблял наркотики, не питался и не спал по-человечески. В общем я считал себя суперменом и делал все, что хотел. Я был чумовым, я был чокнутым, на гастролях работал на пределе. Пережил много стрессов, развелся, не виделся с ребенком - все время турне и турне, я спать не мог. Наконец сдалось и мое тело.Человек, из которого энергия всегда била фонтаном, уже не мог ничего сделать. Накатилось уныние, одиночество, подозрительность. Я стал жалким. Но сейчас, оглядываясь назад, могу сказать: это самое лучшее, что могло случиться. Я был вынужден взглянуть на себя со стороны, пересмотреть всю жизнь. Я узнал о себе много интереснейших вещей, много поработал над собой и эмоционально и духовно. Я пришел к тому, что я теперь счастливее. Я прекрасно себя чувствую. Я стал мудрее как человек, который растет, чтобы стать добрее, учится думать о других. Вот какие дела! Никто бы не сделал этого за меня. Конечно, потребовалось время, чтобы научиться заглядывать в себя, подавлять гордыню, искать и признавать свои ошибки, недостатки, работать над ними! Я, конечно, далек от совершенства. Я все еще бываю уж слишком взбалмошным и сумасшедшим. Но я стараюсь, сдерживаюсь. Я понял, что нет на свете ничего важнее, чем быть просто добрым человеком.

А.: А не странно ли то, что ты погрузился на дно бытия, лишь после того, как пришел огромный успех?

Фли: Мы не сразу добились успеха. Мы проработали вместе 13 лет, и все время как безумные - все зады в мыле. Каждый раз выходя на сцену, мы отдавали все до последнего грамма энергии. И хорошо, что успех пришел не сразу, иначе бы мы с ним не справились. Но при чем тут коммерческий успех? Все дело в том, какой ты человек, на правильном ли ты пути. Просто каждый человек должен любить себя и не плевать на свое тело.

А.: А если бы успех не пришел?

Фли: Не знаю. Все случилось так, как случилось. Наше последнее турне было для меня сплошным стрессом. Я постоянно находился в напряжении, носился как безумный, с глазами, похожими на два зажареных яйца. В конце концов надо же отдыхать. Хотя, наверное, любому на моем месте пришлось бы вести такой образ жизни. Другое дело - как ты со всем этим справляешься. Но что жаловаться: я сам выбрал этот путь. Я люблю то, что я делаю, и уважаю себя за это. Вот люди говорят: "Ты играешь в крупной рок-группе: поклонницы, наркотики. Как ты со всем этим управляешься?" Все это нам доступно, но нам доступен и выбор: можно чему-то научиться и понять, нужно ли это... Сколько нужно раз, чтобы понять: секс без любви - это страшно, что секс без
любви - это пустота, что секс без любви разрушает душу. И вредит телу. Сколько раз жизнь показывала мне, что наркотики делают с людьми. Если ты сел на героин или кокаин, ты медленно, но верно умерщвляешь себя. С одной стороны, с этим трудно справиться, но с другой - я все осознал.

А.: Ты веришь в судьбу?

Фли: Я верю в законы кармы. По-моему, у каждого человека есть своя карма, которую он должен проработать, есть определенная дорога, которая его ведет. Люди должны делать усилия, работать над собственной жизнью, решать свои проблемы. Теория реинкарнации, перевоплощения имеет для меня большой смысл. Человек генетически и духовно рождается в определенных обстоятельствах, через которые он должен пройти. Это чуждо американской и австралийской культуре, которые, по сути, европейские. В детстве нас не учат подходить к своей жизни с точки зрения духовности, общаться на духовном уровне. Нас учат всеми силами делать деньги, быть властными и влиятельными в. И многие люди совсем повернуты на этом.

А.: Что ты думаешь о песне "Shallow Be Thy Game"?

Фли: Эта песня Энтони об организованной религии: конкретно о христианской, которая, я думаю, изначально основана на правильных идеях - о добре, о любви к самому себе и своему ближнему. Но вместе с тем есть в них много вещей, на мой взгляд, разрушительных, а отнюдь не созидательных. Например, миссионерство. Эти люди колесят по земному шару, корежа древние цивилизации, искореняя прекрасные культуры, навязывая свои ритуалы и свой образ жизни. Религия воспитывает людей в страхе, не позволяет им быть счастливыми и свободными, а заставляет их постоянно чувствовать стыд и вину. Энтони пишет о том, что видит. Что до меня, я написал в соавторстве с Энтони несколько композиций.

А.: Дай-ка я угадаю: "Deep Kick"?

Фли: Да, точно. В самом начале песни Энтони читает стихи, а я пою на заднем плане, создавая фон. Он произносит слова, написанные мною, я же пою слова, которые написал Энтони. Вместе мы дописали концовку. Эта песня о нас, что-то вроде воспоминаний о былых временах, пережитых вместе. Да, это все правда. Мы с Энтони были неразлучны (как две головы на одном теле) с тех пор, как познакомились 18 лет назад. Мы были так близки, как только могут быть близки люди. Мы глубоко любим друг друга, и между нами существует некая телепатическая связь. С одной стороны, мы знаем друг друга целую вечность, а с другой, мы можем действовать друг другу на нервы и из-за этого иногда бывает сложно решать некоторые проблемы в группе. Мы оба очень эмоциональны во всех проявлениях - кричим ли мы друг на друга или обнимаемся. Иногда я думаю, что, если бы мы не были так близки, мы были бы более объективны и не обижались друг на друга так сильно. Иногда бывает легче всего обидеть человека, которого любишь больше всех. Но я ни за что не променял бы наши отношения на какие-то другие. Моя любимая песня на этом альбоме, слова к которой мы написали вместе с Энтони, называется "Transcending". Она рассказывает о моем друге, с которым мы были очень близки и чья смерть была настоящим ударом для меня. Он был самым добрым человеком из тех, кого я когда-либо встречал. К тому же он понимал меня, как никто другой.

Певец Энтони Кидис, говорят, снова увлекся наркотиками, из-за чего Red Hot Chili Peppers никак не могли закончить запись "One Hot Minute". Так, по крайней мере, пишут в "Лос-Анджелес Таймз". Остается только подивиться, как хорошо выглядит Энтони для больного человека.

Энтони: Я мечтал работать с гитаристом из Jane's Addiction. Последние два года оказались самыми насыщенными и значимыми в моей жизни, и главное событие - запись этого альбома. Я думаю, что во многих отношениях это спасло меня.

А.: Не найди вы Дэйва, и не поддайся он на уговоры стать "перцем", ты думаешь группа бы до сих пор существовала?

Энтони: Ну, это невозможно сказать. Но, думаю, да. И дело не в том, что я уговорил его работать с нами, а в благоприятно сложившихся для всех нас обстоятельствах. Ни Дэйв Наварро не присоединялся к RHCP, ни RHCP к Дэйву Наварро. Мы соединились и сделали что-то новое. Он показал нам, какими оригинальными и другими мы можем быть. У меня была куча идей, и я выплеснул все это в музыке. И сейчас, как исполнитель, я чувствую себя гораздо комфортнее в этой группе, чем раньше.

А.: Согласишься, что большинство песен для тебя - это упражнение в самоанализе?

Энтони: Я бы не называл это самоанализом. Этот альбом автобиографичен, мы не пытались ничего скрыть или приукрасить, мы показываем себя такими, какие мы есть на самом деле.

А.: Почему не начать с "Aeroplane", одной из твоих любимых песен?

Энтони: Я люблю "Aeroplane". Я всегда чувствую какой-то подъем, когда исполняю ее. Стихи пришли ко мне, когда я сидел в небольшом ресторанчике в Голливуде, окруженный совершенно незнакомыми людьми. Я вдруг почувствовал себя страшно одиноким. Затем я услышал песню, уже не помню какую, но она наполнила меня чувством покоя и комфорта, погрузила меня в состояние умиротворения. Это то состояние, в которое музыка часто приводит меня. Я будто растворился в ней на некоторое время. Я почувствовал, что могу свободно дышать. Это состояние можно назвать побегом, но не саморазрушающим, а органичным. Что-то вроде творческого поиска и релаксации посреди всеобщего безумия.

А.: В песнях альбома очевидны ссылки на наркотики. А заглавная тема "One Hot Minute" поражает тем, что похоже написана под их воздействием.

Энтони: В названии сфокусировалась мысль о природе существования человека, о скоротечности жизни. Она проходит через весь альбом, именно поэтому он и назван "One Hot Munute". One Hot Minute позволяет нам осознать, насколько малы мы в этом мире, и как коротка наша жизнь. И человек должен жить полноценной жизнью, наслаждаться каждым прожитым днем, относиться к окружающим его людям с любовью и уважением, потому что завтра их уже может просто не быть рядом с нами. Не надо забивать себе голову мыслями о будущем, нужно жить настоящим. Так что, как видишь, наркотики не имеют никакого отношения к созданию "One Hot Minute". Хотя я убежден, что во всем, что я делаю, есть отзвук моего прошлого, в котором были и наркотики, и несчастья, и трагедии, и уроки, которые я из всего этого извлекал.

А.: Ходили разные слухи, почему альбом так долго записывается...

Энтони: Мы записывали альбом столько времени, сколько нам было нужно. А слухи ходят всегда. У нас не было никаких ограничений во времени, никакого давления. Да и какое может быть ограничение, когда дело касается творческого процесса. Был миллион других причин, по которым мы немного затянули выпуск альбома: нам нужно было время получше узнать Дэйва, я пытался разобраться в себе, Фли находился в поисках духовного блаженства. По-моему, мы неплохо поработали, альбом получился очень хорошим.

А.: Песня "My Friends" - что вдохновило написать ее?

Энтони: Года два тому назад был такой период в моей жизни, когда я обратил свой взор на людей, которых очень любил и ценил. Многие из них переживали тогда тяжелые времена. Я видел, как люди, которых я люблю, умирают, теряют рассудок. И тогда я спросил себя: что лично я могу сделать, чтобы помочь им, как-то их поддержать? И вдруг понял, что я должен любить их и быть им преданным независимо от обстоятельств. Это все, что я могу сделать для них.

А.: Есть у тебя ощущение, что из-за успеха группы, случившегося несколько лет назад, ты лишился многих друзей?

Энтони: Нисколько! Потому что друзья для меня гораздо важнее так называемого успеха. Я очень люблю их. Именно они придают моей жизни больший смысл и значимость.

Автор: Деннис Чемберс (Artist Publications - Австралия)